Silence, exile, and cunning
Я очень долго избегала читать Сорокина, не без оснований ожидая, что это окажется какая-нибудь мерзкая тупая чернуха, Паланик совкового разлива, короче. И совершенно зря, как оказалось. Собственно чернухи не увидела вообще (вряд ли стоит считать мат за таковую, правда? Тем более, оно у Сорокина настолько к месту, что понимаешь: ты и сам бы в подобной ситуации иначе не сказал). Но в остальном что поразило - отличные стилизации, довольно неожиданные, но очень уж здорово сделанные.
"Очередь" - весьма своеобразный роман: двести страниц реплик людей, стоящих в одной очереди за какой-то хренью. Очередь, как полагается, обла, огромна, стозевна, с перекличками, с обсуждениями, что и какое дают, с неизбежной мамашей с капризными ребенком, с неизбежными бухариками, с активистами, которые зачем-то записывают твои фамилии на листочек. В общем, кто жил в 90-х, тот поймет (да и сейчас можно такое найти, особенно в региональных отделениях всяких госорганов). Сначала поражаешься тому, настолько точно все это передано: да, люди говорят именно такие вещи и именно так себя ведут, когда стоят в очередях. Переругиваются, обсуждают другие очереди и другие товары, считаются, просят сказать, что они тут стояли, а они пока отбегут, заводят знакомства. Как стилизация это действительно очень здорово, если бы не одно но: объем.
Так и представляю себе, как Сорокин, взявшись за этот роман, устраивал сам себе своеобразный челлендж: сколько страниц в таком духе он сможет написать. Ну, еще десять! Ну, еще несколько реплик. И так выжимал из себя страницу за страницей - ведь надо же еще придать разговорам и некую осмысленность, и реалистичность (что отлично ему удалось). Вполне вероятно, что он даже бился на заклад с друзьями и родственниками, что сделает столько-то авторских листов. Единственная претензия к автору в этой связи: что он заставляет читателя вслед за собой проделать всю ту же работу, по сути. Имхо, для того, чтобы убедиться, что Сорокин *может* такое написать в большом объеме, достаточно было бы, как ни странно это звучит, меньшего объема. При всей легкости и естественности текста романа ни на секунду не забываешь, что перед тобой - результат большого авторского труда.
читать дальше
"Очередь" - весьма своеобразный роман: двести страниц реплик людей, стоящих в одной очереди за какой-то хренью. Очередь, как полагается, обла, огромна, стозевна, с перекличками, с обсуждениями, что и какое дают, с неизбежной мамашей с капризными ребенком, с неизбежными бухариками, с активистами, которые зачем-то записывают твои фамилии на листочек. В общем, кто жил в 90-х, тот поймет (да и сейчас можно такое найти, особенно в региональных отделениях всяких госорганов). Сначала поражаешься тому, настолько точно все это передано: да, люди говорят именно такие вещи и именно так себя ведут, когда стоят в очередях. Переругиваются, обсуждают другие очереди и другие товары, считаются, просят сказать, что они тут стояли, а они пока отбегут, заводят знакомства. Как стилизация это действительно очень здорово, если бы не одно но: объем.
Так и представляю себе, как Сорокин, взявшись за этот роман, устраивал сам себе своеобразный челлендж: сколько страниц в таком духе он сможет написать. Ну, еще десять! Ну, еще несколько реплик. И так выжимал из себя страницу за страницей - ведь надо же еще придать разговорам и некую осмысленность, и реалистичность (что отлично ему удалось). Вполне вероятно, что он даже бился на заклад с друзьями и родственниками, что сделает столько-то авторских листов. Единственная претензия к автору в этой связи: что он заставляет читателя вслед за собой проделать всю ту же работу, по сути. Имхо, для того, чтобы убедиться, что Сорокин *может* такое написать в большом объеме, достаточно было бы, как ни странно это звучит, меньшего объема. При всей легкости и естественности текста романа ни на секунду не забываешь, что перед тобой - результат большого авторского труда.
читать дальше