В русском переводе "Бог мелочей". Цитаты приводятся оттуда.
Я читала книгу в оригинале, но позволю себе прокомментировать некоторые аспекты перевода
Я читала книгу в оригинале, но позволю себе прокомментировать некоторые аспекты перевода
Заколка с двумя шариками, красные очки в желтой оправе, браслет со змеиными головами, переплавленный из обручального кольца. Дедушкин ночной мотылек с необыкновенно густым спинным покровом. Садится на сердце, сковывая его холодом.
Когда большие вещи - история, политика, любовь и судьба - предательски молчат, за них вынуждены говорить мелочи. И порой их язык, путанный и чувственный, сильнее слога, выдолбленного в камне. Как иначе рассказать о Законах Любви? Законах, постанавливающих,
"...кого следует любить и как.
И насколько сильно."
читать дальшеРазделенные в детстве двойняшки спустя многие годы приезжают в дом детства в Индии. Там им предстоит заново прожить роковые несколько недель, предшествовавших их разделению и один день, который изменил всё. Навсегда. В мире, где всё, что угодно может произойти с кем угодно.
Рой мягко стелет, но после сна на ее вышитой в пух и прах перине, остаются синяки и пролежни. Ее роман - это "текст" в первоначалаьном смысле слова, текст как полотно, по которому через равномерные интервалы пробегает рябь повторяющихся мотивов. И, тем не менее, именно яркость нити, детальность узора, невероятная легкость, с которой мастерица плетет рассказ и светлый юмор, который она каким-то чудесным образом успела законсервировать с детства ("Райские соленья и варенья"?) - все эти положительные моменты делают подноготную романа более темной, зловещей и трагической. Яркие моменты - это ничто иное, как "уток" полотна, основа же его поблескивает предательским черным цветом. Потеря рая делает яркие воспоминания еще ярче. Солнечный мир детства на краю пропасти делает пропасть более мрачной.
Рой можно назвать богом тавтологии. Тавтология в "Боге Мелочей" возведена в ранг поэзии, поэзии, доступной только ребенку:
"В кутамбаламе - широком крытом коридоре с колоннами, примыкающем к сердцу храма, где обитает Синий Бог' со своей свирелью, - барабанили
барабанщики и танцевали танцоры, и лица их с течением ночи медленно меняли цвет."
Неологизмы, игра слов и прочие маленькие лингвистические шалости открывают нам мир детства близняшек - их взгляд на мир взрослых с Большими Взрослым Словами. Мы погружаемся в мир нелепых фантазий и головокружительных приключений, одно из которых окончится плачевно. К слову сказать, Рой очень грамотно проводит главную интригу повествования через весь текст. В начале романа, мы уже знаем некоторые детали трагедии, позже мы узнаем все больше и больше, строим гипотезы - но вне зависимости от того, "угадали" ли мы развязку, сам процесс познания мира, окружающего роковое событие, дает столько пищи для размышлений, что типично "детективная" линия становится на своё, предпоследнее место.
Можно много судить и рядить о важности сюжета, но по-настоящему стоящей книгу порой делают несколько искусно связаных слов, создающих неповторимый образ. Одна меткая метафора, повисшая в воздухе восклицательным знаком. Например, эта:
"дело было не столько даже в самой свадьбе, сколько в том, что она позволила так изощренно обрядить себя перед виселицей. Ей виделась в этом такая тщета. Такая нелепость.
Все равно, что полировать дрова."
Напоследок хочется отметить необыкновенно живучий образ реки Миначал - этакой местной Ганги. Реки, благодарно принимающей пожертвования. Реки, отделяющей реальность от невозможных фантазий, реки, сводящей с ума, опасной реки, реки-преступницы. Не случайно в самом начале романа, внимательный читатель заметит, какое символическое наказание уготовала ей семья близняшек. И как она зачахла, медленно, но верно - река, как противоречивая, своенравная и жестокая душа Индии.
Теперь о переводе:
Оригинал хорош тем, что элементы индийского быта вплетены в нее так, как это мог сделать только человек местный. Это не познавательное приключение по удивительному и занимательному миру Индии. Это прежде всего история о людях. Индия - всего лишь фон, на котором разворачивается действие, и автор только время от времени заостряет наше внимание на важных деталях, поясняя их, увеличивая лупой своего повествования. Другие детали смазаны, и смазаны намеренно - чтобы напомнить читателю, что он не у себя дома, чтобы простимулировать его самому отыскать информацию, да мало ли для чего еще. Так вот, я считаю неприемлемым вмешательство переводчика в стройный рассказ, особенно если это делается посредством обычных круглых скобок (!) и без_указания_"прим.перев." (!) Повторюсь, я читала книгу в оригинале, но просмотрев пару-тройку смежных параграфов, натолкнулась на вопиющие примеры самопального пояснения (переводчик прочищает горло и занудным тоном учительницы поясняет нам, что есть что, потому что он только что ознакомился с этим в энциклопедии).
Я могу понять, что, возможно, переводчик внес эти примечания под давлением редакции (дескать, сами знаете, какие у нас читатели малообразованные). Но почему он не вынес их в конец книги или хотя бы вниз страницы. Почему пометка "прим.перев." есть только в первом таком комментарии? Рой очень часто использует круглые скобки для своих хитрых литературных целей, поэтому ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ важно дать читателю возможность отличить самопальный коммент переводчика от скобок автора. Почему нельзя было послать малообразованых читателей
"некоторые вопиющие примеры"
самопальный коммент подчеркнут
1. энциклопедическая справка энциклопедического циклопа
"... потому что у него не было рук. Их оторвало в Сингапуре в сорок втором, всего через несколько дней после того, как он, сбежав из дому, вступил в ряды
действующей "Индийской национальной армии"( "Индийская национальная армия", которой командовал Субхас Чандра Бос, была создана в 1942 г. в Сингапуре в основном из военнопленных индийцев и воевала в Бирме против Англии на стороне Японии.)."
Скажите, что нам дает этот комментарий? Те, кто знают об "Индийской национальной армии" уже поглажены по головке и съели свою печенюшку с полки. те, кто не знает - just fucking google it. Or, better, ignore it! Потому что, какая к черту разница, кто командовал армией, в которой воевал третьестепенный персонаж, цель которого - создать колорит? Я понимаю, если бы армия называлась не "Индийской национальной армии", а, например "Индийский национальный секс-шоп" (ну мало ли, для конспирации!). Тогда я еще готова рассмотреть необходимость комментария. Но если армия называется армией - то, вроде, дураку понятно?
2. Цитаты из Шекспира в чужих переводах и с навязчивым напоминанием о том, что ЭТО ШЕКСПИР!
2.1. "То, что зовем мы розой..." (Здесь иронически переосмыслены слова шекспировской Джульетты: "Что в имени? То, что зовем мы розой, / И под другим названьем сохраняло б / Свой сладкий запах!" (акт II, сцена 2). )- говорили они и сдавленно посмеивались, маскируя подступающую панику."
мало того, что комментарий переводчика разорвал ткань повествования (добралась до конца предложения с отдышкой и тут появился вопрос: "А что же они там говорили?" и опять все заново), так еще и наш услужливый переводчик-коментатор помогает нам, неискушенным читателям, уловить тонкую иронию. Спасибо, капитан Очевидность, без тебя не разобрались бы!"
2.2 еще одну осмелюсь привести:
- Буду я среди лугов, - твердили потом Эста и Рахель, - пить, как пчелы, сок цветов("Буря", акт V, сцена 1, перевод Мих. Донского.).
во-первых, из-за этого перевода некоего Мих. Донского исчезает трогательный невинный юмор, содержащийся в следующем факте: маленькие дети не просто читают Шекспира, но еще и читают следующие строки: "where the bee sucks, there suck I"
во-вторых, зачем нам знать подробно акт, сцену и название пьесы (особенно если оное уже объявлено в предыдущем абзаце??)
3. Заскобочные переводы индийских слов, время от времени встревающих в стройную английскую прозу в оригинале. По-научному этот прием называется code-switching (смена кода) и призван создавать дистанцию между рассказчиком и читателем, наглядно демонстрируя, что рановато читателю идентифицировать себя с рассказчиком или его героями. Не из одного они теста: то, что понятно и доступно индийцу не всегда понятно и доступно европейцу - и если это касается мелочей, то должно касаться и более важных вещей. Поэтому такие слова надо, я считаю ПРОСТО ОСТАВЛЯТЬ без перевода или комментария.
"А отвечаю я, Ракша (Демон), - громко кричали близнецы. Не совсем одновременно, но почти."
Это прекрасно - давать читателю выбор: погуглить слово "ракша" или пропустить. В сущности от знания, что такое "Ракша" мало что меняется, но уже само чужеродное слово придает индийский колорит.
"Ее лицо было бледное и сморщенное, как палец дхоби (Дхоби - мужчина-прачка (хинди). (Здесь и далее - прим, перев.))"
Знание о том, кто такой "дхоби" придает описанию материальность, не спорю. Но во-первых, в тексте сказано, какое было лицо (бледное и сморщенное). Если бы этого не было, а лицо было бы просто "как палец дхоби", то, наверное, комментарий можно было бы обосновать. Во-вторых, род занятий дхоби упоминается где-то в середине романа. Так что тут можно было бы обойтись без гугла, оставить поэтическое сравнение под вопросительным знаком - и чуть не умереть от счастья внезапного познания.
Коротко: Рекомендую к прочтению, если можно - в оригинале. Эта та книга, в которой, предвкушая хрупкость счастья героев, хочется задержать дыхание.
Игральная кость: