John Maxwell Coetzee "Diary of a bad year"

[challenge999]

Остается ощущение полнейшего покоя и легкости. Так забавно, Кутзее сам говорит, что он пишет сплошь о мятущихся душах - вот они к нему и тянутся, в виде читателей и фанатов. А этот текст в самом конце создает вокруг себя некую умиротворенную тишину, чувство правильности происходящего. Все очень красиво и логично. Так спокойно и правильно, что не сразу приходит в голову, что же именно спокойно и правильно, а как приходит - будто молния ударила. Спокойно и правильно автор пишет о собственной смерти, проводим до двери, говорим до свидания, все так и бывает всегда, нечего беспокоиться, действительно.

Этот роман - в гораздо большей степени автобиография и беллетристика, чем все остальные. Кутзее хитрый автор: он выводит главного героя, известного старого писателя родом из ЮАР, мизантропа и одиночку, который пишет серию размышлений о современном мире и жизни в нем под названием "Strong opinions". Strong в прямом смысле, имею мнение хрен откажусь. Темы opinions мало отходят от такого general concern человека его возраста и кругозора: политика, политика, войны и насилие, вездесущая Америка, апартеид, немного искусства и совсем никакой любви. Ничего личного, за исключением того, что личное - все.
Как говаривал Эко, слепой + библиотека = Борхес. Точно так же мизантропия + ЮАР = Кутзее. То, что он высказывает, безусловно, его собственное, человеческое, мнение, сдобренное фактами его же биографии (весьма немногочисленными, но узнаваемыми). Мнение, с которым легко поспорить, но не хочется, потому что оно очень естественно, очень логично, его можно понять. Как любое более ли менее устоявшееся мнение любого человека: куча своих за и против, а в результате - каков человек, таково и мнение. Кутзее видно сразу, во-первых, по привычной жесткости и прямоте. Он не боится давить на болевые точки, но не затем, чтобы действительно воздействовать на эмоции читателя, а только в качестве маргинального примера.

Параллельно с воспроизведением этих самых мнений идет сюжет романа: писатель нанимает молодую привлекательную девушку, соседку сверху, в качестве секретарши - чтобы печатала за ним. His segretaria, his secret aria, his secret fairy, как она говорит, мне очень нравится этот пассаж Она думает, что польстившись на ее красивую задницу, что думает он - черт его знает) Девушка отчитывается своему бойфренду, и в какой-то момент эта парочка начинает ужасно бесить, потому что ведут они себя как классические быдлогопники, обсуждая, как писатель дрочит на девушку в душе и когда же он даст повод набить ему морду. Такое чувство, что эти персонажи существуют в параллельных вселенных: днем она печатает его размышления о геноциде евреев, а ночью они размышляют с бойфрендом, какие фрейдистские извращения скрываются за этими словами.
Признаться, первую половину книги я испытывала скорее неприятные ощущения: с одной стороны, довольно занудные strong opinions, занудные не по изложению, а по самому предмету изучения. Увы, тут я согласна с этой девицей: "What he sais about politics sends me to sleep. Politics is all around us, it's like air, it's like pollution. You can't fight pollution. Best to ingore it, or just get used to it, adapt".

Но потом все меняется, и происходит этот так исподволь, так незаметно, что нельзя показать пальцем на то действие. Сначала девушка начинает защищать писателя от своего чересчур агрессивного бойфренда, которому все равно, за чей счет самоутверждаться. Это идет все дальше и дальше, и приводит - нет, не к роману, разумеется, что вы. И начинает меняться писатель, не то чтобы пересматривать свои мнения - скорее, пересматривать объекты. Вторая часть, Second diary - по сути то же самое, но там уже нет геноцида и политики, зато есть Бах, Достоевский и птицы. Очаровательные очень личные и очень человеческие впечатления в духе "в целом я одобряю детей. дети наше будущее. только все время забываю, что они вопят как резаные" Все это гораздо more personal, и потому куда интереснее.
Кутзее о себе: “As a young man I never for a moment allowed myself to doubt that only from a self disentanglement from the mass and critical of the mass could true art emerge… But what sort of art has than been, in the end? Art that is not great-souled, as the Russians would say, that lacks generosity, fails to celebrate life, lacks love”. Как ни странно, а ведь очень точно характеризует все, что он пишет.

Вообще мне кажется, что эта последняя книга – самая большая уступка самому себе. Кутзее реализует сразу две авторские мечты. Во-1, наконец изложить на бумаге и рассказать всему миру то свое личное, что приходит в голову первым делом, когда речь заходит о деколонизации или об Элиоте. Во-2, - и эта тема гораздо тоньше и важнее – кого-то изменить своим творчеством, изменить чью-то жизнь, заставить кого-то задуматься, чувствовать тоньше, стать более compassionate и более вдумчивым. Иметь такой живой пример перед глазами, чтобы хоть немного почувствовать себя богом. Оба опыта удались.