Encore un moment, monsieur le bourreau
Завершен!
ПРОСТРАНСТВО:
Прочитано: 16/16
Allons-y!1) Венгрия - Агота Кристоф. Толстая тетрадь 3/3 отзыв
Книга написана в Швейцарии на французском языке автором-венгеркой. И всё же, Венгрия.
"Трилогия близнецов": Толстая тетрадь (1986) - Доказательство (1988) - Третья ложь (1991), издаваемая в России под одной обложкой и одним названием.
Исходя из двух ложных посылок (думал, что "Агота Кристоф" - псевдоним, а книга написана в последнее десятилетие), я совершенно не ожидал того великолепия, что нашел. Можно обожать одну первую повесть, собственно "Толстую тетрадь", дневник 10-летних близнецов, с его засасывающим синтаксисом детской книжки и этим пьянящим "мы": "мы сказали", "мы знаем", вызывающим невозможную тоску по своему нерождённому близнецу. Хотелось когда-нибудь иметь однояйцевого близнеца? Это же чудо, одно ДНК - один человек разделенный на две как бы отдельные формы. К тому же, разделенное безумие — уже не инаковость, а вроде норма в вашей маленькой группе. Один - психопат, двое - семья (как доктор Лектер прописал)
отрывочекОднажды в жаркий день мы сидим около фонтана, куда приходят за водой люди, у которых нет своего колодца. Совсем рядом мальчики старше нас лежат на траве. Здесь, под деревьями, около текущей без остановки воды, прохладно.
Приходит Заячья Губа с ведром и ставит его под трубу, из которой течет тонкая струя воды. Она ждет, пока ведро наполнится.
Когда ведро наполняется, один из мальчиков встает, подходит и плюет в него. Заячья Губа споласкивает ведро и снова ставит его под трубу. Теперь она не ждет, пока ведро наполнится, она наливает его до половины и пытается поскорее уйти.
Один из мальчиков бежит за ней, хватает ее за руку и плюет в ведро.
Заячья Губа говорит:
— Да перестаньте вы! Мне надо принести чистой воды, которую можно пить.
Мальчик говорит:
— Но это чистая вода. Я только туда плюнул. Ты же не станешь говорить, что мой плевок — это грязь! Мой плевок чище всего, что есть у вас в доме.
Заячья Губа выливает воду из ведра, она плачет. Мальчик расстегивает ширинку и говорит:
— Соси! Если отсосешь, дадим тебе налить ведро.
Заячья Губа нагибается. Мальчик отходит назад.
— Ты думаешь, я суну его в твой поганый рот? Скотина!
Он ударяет Заячью Губу в грудь ногой и застегивает свою ширинку.
Мы подходим к ним. Мы помогаем Заячьей Губе встать, берем ведро, хорошо его прополаскиваем и ставим под трубу фонтана.
Один из мальчиков говорит остальным двоим:
— Пошли, позабавимся в другом месте.
Другой говорит:
— Ты что? Сейчас-то и будет самое веселье.
Первый говорит:
— Брось! Я их знаю. С ними лучше не связываться.
— Не связываться? С этими недоносками? Сейчас я их сделаю. Увидите!
Он подходит к нам, собирается плюнуть в ведро, но один из нас делает ему подножку, другой бьет мешком с песком по голове. Он падает. Он лежит на земле, без сознания. Остальные двое смотрят на нас. Один делает шаг в нашу сторону. Другой говорит.
— Берегись! Эти сволочи способны на все. Один раз они мне раскроили камнем висок. Еще у них есть бритва, и они не раздумывая пускают ее в дело. Зарежут тебя и глазом не моргнут. Они совсем ненормальные.
Мальчики уходят.
Мы протягиваем Заячьей Губе полное ведро.
Она спрашивает:
— Почему вы сразу же не помогли мне?
— Мы хотели посмотреть, как ты выпутаешься.
— Что я могла сделать против трех здоровых парней?
— Швырнуть им ведро в голову, расцарапать лицо, дать ногой по яйцам, кричать, вопить. Или убежать и вернуться потом.
Так вот, можно любить одну первую книжку, а можно всю трилогию, в которой каждая последующая книга самым прекрасным образом отрицает и уничтожает существование предыдущей. Во второй уже нет синтаксиса страшной сказки, но еще осталась её злая атмосфера, в третьей уже остаётся только мрачная пустота бессмысленно, безрадостно и безысходно прожитых жизней.
Хоть совершенно великолепна только первая, трилогией они тоже сильны
2) Нидерланды - Герард Реве. Язык Любви. Милые мальчики. 3/3 отзыв
Дилогия
Мысленный поток автора, не прерываемый ни делением на главы, ни даже окончанием одной книги и началом следующей. На трёхстах страницах Герард лежит в кровати со своим мальчиком, потискивая его (спойлер: мальчик из постели вылезет!), пока его речь, устная и мысленная, течет от воспоминаний к сексуальным фантазиям, от фантазий к воззваниям к Богородице и мыслям о смерти.
— Очень многие поэты допились до смерти, — счел я необходимым просветить общество. — Жерар де Нерваль, Герард ден Брабандер, Герард Слауэрхофф, Герард Блум, Жерар Верлен и так далее.
— Верлен… Жерар?
— Это его второе имя; Рембо его всегда так называл
3) Франция - Поль Фурнель. Читалка 3/3; отзыв
Маленькая, горькая, блестящая, остроумная. В пересказе сюжета теряются смыслы, поэтому я просто оставлю пару цитат.
о самой книге:
Этот текст написан по принципу секстины — поэтической формы, придуманной в XII веке трубадуром Арнаутом Даниэлем. В ней соблюдается определенное количество строф и чередование рифмованных слов в конце каждой строфы. В конце каждой главы согласно классическому спиральному принципу секстины повторяются одни и те же слова: в данном случае «читать», «крем», «издатель», «ошибка», «я» и «вечер».
Строфы секстины имеют заданный объем. В каждой из них количество знаков постепенно уменьшается (тающий снежный ком): в первой строфе 7500 знаков с пробелами, во второй — 6500; и так далее до шестой, в которой 2500 знаков с пробелами. Общее количество знаков — 180 000, включая пробелы.
цитаты***
Артишок — овощ одиночек. В компании есть его трудно, но когда ты один — это воистину пища богов. Медитативный овощ, предназначенный для настоящих гурманов. Вначале твердый и плотный, затем понемногу все более мягкий и нежный. Постепенно зеленоватый оттенок бледнеет, переходя в соломенный, открывающийся взору за последним из остроконечных фиолетовых лепестков. Уксусный соус подчеркивает нюансы вкуса каждого следующего слоя. Темп продвижения выбираешь себе сам. Артишок тебя не торопит. Можно по несколько минут держать во рту каждый листик, пока язык не ощутит горечь; можно, напротив, вонзить зубы в основания нескольких листиков сразу и отхватить добрый кус плотной мякоти. Для артишока существует лишь одно табу — спешка. Этот овощ диктует свои правила этикета. Затем наступает миг развлечения — ты удаляешь внутренние волокна. Прижимаешь их большим пальцем и аккуратно срезаешь ножом прядку за прядкой, в нежном, почти любовном содрогании, освобождая сердцевину от ее шевелюры. И вот она — награда: с помощью вилки и ножа ты проникаешь в сердце артишока, молясь про себя, чтобы взрастивший его садовник не оставил в нем ни намека на мучнистый привкус.
Оказывается, мадам Мартен успела поставить на стол мисочку с дополнительной порцией соуса, смягченного чайной ложкой сметаны.
***
— Ну это просто читалка. Электронная книга, вроде айпада, что ли… Он сказал, что загрузил в нее все рукописи, которые вам нужно прочитать за выходные, чтобы не таскать тяжести. Хотите, покажу, как ею пользоваться? Вот, смотрите, это экран, а на нем — все ваши рукописи. Они хранятся на виртуальных книжных полках. Дотрагиваетесь до какой-нибудь одной, и она тут же открывается. Ух ты, да их тут целая куча. Не представляю, как вы все это прочтете за два дня. Вот, глядите, текст открывается.
— А как же их перелистывать?
— Нажмите пальцем вот здесь, в нижнем углу, и появится следующая страница.
— Как в настоящей книге?
— Ну да, это специально так придумали. Пошли навстречу старичкам. Когда все забудут, что на свете были бумажные книги, еще удивятся, зачем эта опция. Можно же проматывать текст по вертикали. Скроллингом. Так гораздо удобнее…
— То-то Керуак обрадуется.
Это имя не вызвало у нее никакой реакции.
— Простите, месье, но мне надо бежать. У меня сегодня самолет. Не читайте слишком много!
— В мои-то годы…
Она поднялась и ровно через секунду исчезла за дверью, аккуратно прикрыв ее за собой, а я попытался приручить читалку. Она была черная, холодная, враждебная. Я ей не нравился. На гладкой поверхности не торчало ни одной кнопки. Ни ручки, ни петли, чтобы носить в руке, как папку или портфель, — только хайтековский шик, стильный, как загорелый швед. Черный матовый или блестящий — по выбору — экран. Все обтекаемое, тонкое, стеклянное, невесомое (я прикинул на ладони).
Читалка на флибусте. Йо-хо-хо и бутылка книжек. Наслаждайтесь.
4) Ирландия - Сэмюэль Беккет. В ожидании Годо 1/3 отзыв
ну я понял, где надо было нащупать экзистенцию, но еще понял, что пьесы надо смотреть, а не читать
5) США - Роберт Хайнлайн. Имею скафандр — готов путешествовать. 2/3 отзыв
Великолепный~ маленький роман для подростков от одного из отцов НФ. Эта та ролевая модель, которую вы захотите для своих детей: ГГ легко и просто рассказывает, что захотел пойти в хороший колледж, поэтому самостоятельно сел за учебники по математике того уровня, что не преподавалась в его провинциальной школе. Так же легко он рассказывает про то, почему считает, что лучше умереть, чем жить предателем, и легко он извиняется перед десятилетней девочкой, потому что злиться было глупо. + достойное количество науки и описание устройства скафандра от инженера Хайнлайна
Я не читал аннотацию, так что сюжет меня поразил. СюжетНу не глупо ли, мистер Генеральный секретарь? Парнишке легче попасть в Магеллановы облака, чем в колледж.
6) Бельгия - Амели Нотомб. Косметика врага. 1/3 отзыв
Пишет баронесса Нотомб так себе. Мог бы впечатлить сюжет: к ожидающему отложенного рейса пассажиру подсаживается незнакомец, и начинает донимать рассказом о себе, с каждым новым откровением делая ситуацию всё более пугающей. Крипота удалась, но развязка пошловата, на мой вкус
7) Мексика - Хуан Рульфо. Педро Парамо 2/3 отзыв
«Это самый прекрасный из всех романов, какие когда-либо были написаны на испанском языке»
Габриэль Гарсия Маркес
«Педро Парамо» — фантастическая книга, и её притяжению невозможно противиться. Это один из лучших романов в испаноязычных литературах, да и в литературе в целом"
Хорхе Луис Борхес
Не исключаю, что из-за влияния этого романа вся латинская америка исключительно магический реализм и пишет
Жизнь типичной мексиканской деревушки автор исследует через её смерть. Главный герой, следуя предсмертному завету матери, едет познакомится с отцом - доном Педро Парамо, и вскоре обнаруживает, что женщина, у которой он остановился на постой, не сумасшедшая, она просто мёртвая. Во всей деревне остались лишь призраки, они шепчут свои истории, и воспоминания их так или иначе связаны с доном Педро Парамо, его животной энергией и таким же нравом. Главный герой наш и до середины книги не доживает.
Однако, скажу я вам, вот так надо писать о призраках, с такой любовью, как Рульфо
— Я же тебе сказал: я хотел увидеть Педро Парамо. Как-никак — мой отец. Меня заманила сюда пустая мечта. Морок.
— То-то и оно, что морок. Только больно уж дорого он обходится. Я тоже за него тяжкую цену заплатила: прожила на свете больше, чем положено. Все долг свой выплачивала. За сыночка. Дитя, видишь, я заимела, а потом вышло, что его и не было вовсе, морок один был, мечтание. Не было, не было у меня никакого сына. Теперь, после смерти, времени вдоволь, и обдумать все можно и понять. Мне ведь при жизни Господь крыши над головой и той не дал, чтобы было где ребеночка вырастить. На одно только не поскупился: век дал мне долгий, до того долгий, что уж и не знала, когда конца дождусь. Всю жизнь носило меня, бесприютную, как по ветру сухой лист, и горемычные мои глаза так, бывало, и косят по сторонам, высматривают; мерещилось мне: украли у меня люди мое дитя и спрятали. А все из-за проклятого моего земного сна. Два сна у меня было: один — земной, а другой — небесный. Первый раз привиделось мне, будто дитя у меня и я его нянчу. Все годы, что жила я на белом свете, верила свято, что так оно и было. Ведь на руках я его держала, тельце мягкое, теплое, и ручки пухленькие, и губки цветочком, и глазки — все как есть. Сколько лет потом чудилось — вот сейчас только пальцами по сонным ресничкам его гладила, сердечко его под ладонью у меня билось. Как же не поверить, что в яви все это было? Ведь не расставалась же я с дитятей моим ни на миг, куда ни пойду, его с собой беру, запеленаю в шаль и несу. И вдруг нет его! А на небе сказали, что, мол, вышла со мной ошибка: дали мне сердце материнское, а лоно неродящее. Перепутали. Это и был второй мой сон. Явилась я на небо и смотрю, нет ли моего сыночка между ангелами, может, признаю. Все глаза проглядела. Нет, не нашла. Ангелы-то все на одно лицо, друг от дружки не отличишь. Стала я спрашивать. Подходит тут ко мне божий святой угодник и, ни слова не молвя, руку мне под дых как сунет; и вот диво, будто не в меня рука вошла — в мягкий воск. Вытащил ее обратно и показывает мне — не разберу и что — похоже на скорлупку ореховую. «Это, говорит, удостоверение твоей „особи“».
Они там, знаешь, на небесах чудно разговаривают; но ничего, понять можно. И только это я рот открыла, растолковать, желудок, мол, это мой, от голода усохший, ведь за всю жизнь ни разу я досыта не поела, — да где там, другой угодник какой-то за плечи меня хвать — и к вратам: вон выталкивает. «Поди, говорит, дочь моя, вкуси еще земного блаженства да постарайся жить, как Бог велел, чистилище быстрее отбудешь».
Это вот и был небесный мой сон. Из него мне одно стало ясно, что не было у меня сына. Но поздно я про это узнала, когда уж вовсе ветхая сделалась, и тело начало в землю расти, и ноги отнялись. Беда не ходит одна; селение наше опустело, люди разбрелись по чужим краям. А людей не стало, не стало и милостыни — я ведь только подаянием и жила. Села я и стала ждать смерти. А нашли мы тебя, вот и мои косточки на покой улеглись. Меня, думаю, и не заметит никто. Кому я тут помешаю? Сам видишь, и земли-то на меня не ушло ни горсточки. Закопали с тобой в одну могилку, и места лишнего не заняла, вся между твоими сложенными руками уместилась, как в уголке прикорнула. Но только сдается мне, что не ты меня, а я тебя должна бы на руках держать. Чу! На земле, никак, дождь идет. Так и барабанит, слышишь?
8) Норвегия - Генрик Ибсен. Кукольный дом 3/3
9) Нигерия - Чинуа Ачебе. И пришло разрушение... 2/3 отзыв
Название романа и все аннотации вызывают иллюзию, что нам поведают историю того, как злые белые колонисты пришли и уничтожили уклад жизни невинных детей земли
«Воссоздавая историю мужественного и сильного человека Оконкво, воплощающего в себе лучшие качества воина и борца...» - из аннотации.
Книга выше этого.
Ачебе пишет о племени ибо, вплетая в сюжет значимые верования и обряды, показывающие жизнь народа — свадьбы и похороны, суды и наказания за преступления, религиозные церемонии. Сюжетообразующими же становятся несколько варварских и страшных эпизодов.
Вот в один из таких дней, во время прошлого сбора урожая, Нвойе и испытал впервые то же чувство, что сегодня, — будто внутри у него что-то оборвалось. Они с корзинами ямса возвращались домой с дальнего поля за рекою и вдруг услышали в лесной чаще крик младенца. Женщины сразу приумолкли и ускорили шаги. Нвойе еще прежде слыхал, что новорожденных близнецов прячут в глиняный горшок и бросают в лесу, но ему никогда не приходилось на них наталкиваться. Его всего затрясло в мелком ознобе, а перед глазами все поплыло, как у одинокого ночного путника, столкнувшегося на дороге со злым духом. Что-то надломилось у него в душе.
Главного героя автор тоже отнюдь не идеализирует: Оконкво покалачивает по настроению жен и держит в страхе детей, что, как и практически все его поступки и мысли, Чинуа не перестаёт объяснять глубокой закомплексованностью человека, стремящегося доказать свою мужественность.
— Кто погубил это банановое дерево? — спросил он,
В усадьбе сразу стало тихо.
— Кто погубил это дерево, я спрашиваю? Вы что, все оглохли?
На самом же деле дерево вовсе не погибло. Вторая жена Оконкво срезала лишь несколько листьев, чтобы завернуть в них съестное, — и она в этом призналась. Без дальнейших объяснений Оконкво здорово ее отколотил, так что она и ее единственная дочь долго потом плакали. Другие жены не решались вмешиваться и лишь робко просили, оставаясь на почтительном расстоянии:
— Хватит, Оконкво…
— Не надо…
Ну это ладно, патриархальное общество, женщины не люди. В итоге я уж стал ждать, когда, наконец, приедут белые колонисты и привезут цивилизацию. Вот только цивилизация эта — цивилизация протестансткого бога и королевы Виктории — высоким уровнем нравственности тоже вряд ли может похвастаться. Разрушение пришло в виде свержения богов предков и унижения всего уважаемого племенем и Оконкво, книга же оставила впечатление описания трагичного столкновения одинаково уродливых культур.
10) Австралия - Марго Ланаган. Чёрный сок. 2/3 отзыв
Сборник фантастических рассказов, изданный в серии "Сны разума", включает авторский сборник "Чёрный сок" и другие рассказы.
У иных фантастов в романах, а то и в циклах, миры беднее, чем у Марго в самых маленьких её рассказах. Каждая история — отдельная, сложноорганизованная вселенная, предстающая перед нами глазами инсайдера, не дающего, конечно же, пояснений, и другой жизни не знающего
В воротах появляется старуха в синей робе огородницы. В корзине у нее гигантский кочан капусты. Увидев меня, она склоняет голову.
— Мадам…
Вот ведь, не сказала «мисс». Старая школа: встретив невесту, не смотри ей в глаза; приветствуй словом «мадам» — и молчи, пока она не заговорит первой.
В некоторых из этих воображаемых миров так и видится играющий автор: "А напишу-ка я про общество, где боязнь клоунов имеет под собой серьёзные основания...", другие же демонстрируют мастерство, с каким писательница может рассказать историю с достоверностью точки зрения своего персонажа, например, ребенка, воспитанного в секте.
Пишет отлично. Я бы горячо рекомендовал, но только опытным читателям: Ланаган настолько не банальна, что большинство читателей оставляют озадаченные отзывы с вопросом "Что это было?"
Детишки, мои ровесники, часто убегали из дома к ангелам. Особенно если им жилось горше, чем мне; если старики били их каждый день, а не под настроение, как меня; если их кормили такой дрянью, по сравнению с которой лесные ягоды и коренья казались лакомством. Первые дни после того, как я увидел ангелов, у меня из головы не шли эти дети. Я закрывал глаза и видел, как возвращаюсь на ту поляну по еще свежему следу в траве. И потом, когда примятая поросенком трава давным-давно распрямилась, я мысленно рисовал свой побег при каждом раскате житейского грома, при каждом всплеске болезненной ярости дедуша.
Но не мог же я оставить бабуш с ним наедине!
И с собой ее взять тоже не мог. Она ни за что бы не пошла. Сразу бы всполошилась, только намекни я на что-нибудь в этом духе. Дедуша она ненавидела, наверное, посильнее моего, да только он ее так изжевал, что там уже и бежать было некому.
И все же: что происходит с теми детишками? Никто не знает, хорошо им или плохо. Нет ни свидетелей, ни слухов; даже косточек никто не находил. Может, они попадают в иную, счастливую землю, куда дорогу знают только ангелы?
А может, ангелы пожирают их с потрохами.
11) Судан- Ат-Тайиб Салих. Свадьба Зейна. Сезон паломничества на Север. 1/3 отзыв
12) Польша - Иоанна Хмелевская. Что сказал покойник 1/3 отзыв
Пани Хмелевская — автор иронических детективов. Это всё, что я знал, открывая книгу, и сила установки была так сильна, что я даже не скоро понял, что читаю вовсе не детектив, а очень даже боевик. Юмористический приключенческий роман с элементами боевика) Приключения у главной героини джеймс-бондовского толка: с преступными синдикатами, частными самолётами, угнанными "ягуарами" и ежевечерними казино. Но автор женщина, так что, даже после того как героиня-Иоанна в одиночку спойлер чего-то охеренногопересекает Атлантику на яхте, оборудованной пулеметами, или при помощи вязального крючка спойлер чего-то еще более охеренногопроковыривает себе путь на свободу сквозь 6 метров каменной кладки, после всего этого и склеенного красавчика-блондина она, вместо того, чтобы смотреть в закат взглядом Дэниела Крэйга, продолжает ржать над собой. Пару раз я ржал в голос вместе с ней))
13) Италия - Джузеппе Томази ди Лампедуза . Гепард 1/3 отзыв
14) Великобритания - Вирджиния Вулф. Своя комната 3/3 отзыв
15) Дания - Петер Хёг. Фрекен Смилла и её чувство снега 3/3
16) Япония - Фумико Энти. Маски 2/3
ВРЕМЯ:
Прочитано: 16/16
it's bigger on the inside!
Раз первая часть вызова путешествует по странам, то во второй я решил двигаться во времени в пределах родины (на сколько хватит словесности)
Галки сидят на катах с отзывами
1) 21 век - Михаил Шишкин. Письмовник ☑
Отличная книга. От литературы 21 века не знал чего ждать: если повествование линейное, как школьное сочинение, старомодное, то автора хочется спросить, ты что, мол, в 19-ом веке застрял? С другой стороны, и авангард, и модерн, и постмодерн уже тоже находки века прошедшего. Так как же должен выглядеть роман 21 века? Шишкин пишет эпистолярный роман со сдвинутым временем. Что он такое сотворил со временем и зачем, я понял, только когда дочитал.
Роман про человеческую судьбу (не в фаталистическом смысле, а про жизненный путь). Про жизнь читать мне тоскливо: я молодой, и мне хочется чего-то необыкновенного в человеческом существовании, а вот это простое и узнаваемое, как оно и бывает, вызывает экзистенциальную скорбь по смыслу жизни. Про смерть нормально, хотя все эти сказки, что взрослые любят себе рассказывать, мне никаких струн не трогают, но для чего еще искусство, как не для осмысления собственной смертности?
А она совсем не такая, ей все легко. И видит все по-другому, и чувствует. Никому это объяснить невозможно, а ты поймешь. Вот, например, утром, еду на работу. Жду трамвая, и от ледяного ветра на глаза навернулись слезы, щеки обожжены. Замерзшая толпа на остановке угрюмая, молчаливая. Не то люди, не то тени. Трамвая все нет, а может, и не будет вовсе. Приплясывают, отхаркиваются, досыпают стоя. Тоже закрываю глаза, чтобы на все это не смотреть.
А она смотрит, но видит что-то другое.
Поземка раскоса. На снегу звездки. Деревья и провода за ночь обросли инеем на палец. Помойка — и та заневестилась.
А вокруг толпы на остановке густые клочки — душа разлетается самосевом. Трамвай подходит гремя, кренясь, тенькая. Пером соскабливает с проводов искры.
***
Читал когда-то переписку Абеляра и Элоизы, и меня тогда впервые поразило, что есть известные жертвы, и есть неизвестные. Вот с Абеляром произошло несчастье, его грубые жестокие люди оскопили. И весь мир с тех пор сотни лет его жалеет. И еще сотни лет будет жалеть. А в том же письме он рассказывает, что тех, кто его истерзал, схватили, причем один из них был его слуга, который жил у него годы. Представить только, как же по-скотски надо было относиться к своему слуге, чтобы он так тебе отомстил? Так вот, этих не только оскопили в отместку, но еще и ослепили. И никто их не жалеет и не вспоминает о них, хотя им еще больше страдать пришлось.
Переписываю эти списки и думаю — этих ведь тоже никто никогда не пожалеет.
Помнишь, как назвали своего сына Элоиза и Абеляр?
Астролябий.
И что потом с этим Астролябием стало? Тоже ведь, наверно, хватило бы на целого Гамлета. Но никто не напишет. Кому он нужен? Кто его вспомнит?
Ну вот, я вспомнил его и пожалел. Может, он умер, не мучаясь.
2) 20 век - А.П. Платонов. Котлован ☑
Велика и достославна литература 20-го века, хоть все 16 пунктов ею заполни. Но я нашел книгу, достойную представить её всю
Хотел бы иметь волю удержаться от сравнения, но нет — русский Кафка. Этот язык из советских неологизмов и канцелярита великолепен, и, хотя отчуждает персонажей от жизни, и смерти, и всего человеческого, всё равно не мешает автору стоить сцены экзистенциального накала ("отчужденный" Чиклин спокойно ложиться спать на столе между трупами товарищей, и он же копает могилу в сильнейшей сцене развязки)
Кровь и плоть, главная книга СССР
3) 19 век - И.С. Тургенев. Записки охотника ☑
Иллюзия автора — молодого барина, вдруг взявшегося за записки, вечерком после охоты, а не профессионального писателя (хотя, конечно, одно другого не совсем исключает).
Иногда выдает странное:
Его беззубый рот издавал дряхлый голос
Иногда блестящее:
В числе этих любителей преферанса было: два военных с благородными, но слегка изношенными лицами, несколько штатских особ, в тесных, высоких галстуках и с висячими, крашеными усами, какие только бывают у людей решительных, но благонамеренных (эти благонамеренные люди с важностью подбирали карты и, не поворачивая головы, вскидывали сбоку глазами на подходивших); пять или шесть уездных чиновников с круглыми брюшками, пухлыми и потными ручками и скромно-неподвижными ножками (эти господа говорили мягким голосом, кротко улыбались на все стороны, держали свои игры у самой манишки и, козыряя, не стучали по столу, а, напротив волнообразно роняли карты на зеленое сукно и, складывая взятки, производили легкий, весьма учтивый и приличный скрып)
Да вы, может быть, все достоинства "записок" помните лучше меня: и интересные истории, и наблюдательность рассказчика, и остроумие, и знаменитые описания природы, и орловские словечки. Но это всё не главное, главное — то что это книга о рабстве. Автор начинает даже не как антрополог, а как натуралист, изучающий незнакомую породу существ — крестьян. А не угодно ли вам, господа, послушать историйки про нашего русского мужика? Вот так он выглядит, вот так он забавно разговаривает. А теперь послушайте, как он живет, — и автор самоустраняется. Мне очень понравилось такое устройство положения автора: он со своей заботой пострелять тетеревов выбирает места, любуется природой, ищет ночлега, и тут вступает история, для которой этот барин со своим ягдташем и собакой — существо из параллельной вселенной. И автор не стремится представить себя частью вселенной рассказа. Тургенев ни разу, кроме рассказа Бирюк, не делает автора активной частью повествования, он даже не разговаривает с персонажами: он слушает и вставляет порой поощряющие вопросы, словно психотерапевт. История заканчивается, заканчивается дождь, который пережидал автор, он берет ружье и отправляется дальше
4) 18 век - Д.И. Фонвизин. Недоросль ☑
Лентяй, вместо, скажем "Истории государства Российского", читаю "недоросля"
Дураки смешные, умники ужасно серьезные, с домостроевской почти этикой.
5) 17 век - Житие протопопа Аввакума, им самим написанное ☑
Какая великая книга! А я до прошлого года и не знал, что есть такая. Точно будет одной из лучших прочитанных в году.
отрывкиТаже меня взяли от всенощнаго Борис Нелединской со стрельцами; человек со мною с шестьдесят взяли: их в тюрьму отвели, а меня на патриархове дворе на чепь посадили ночью. Егда ж россветало в день недельный, посадили меня на телегу, и ростянули руки, и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря и тут на чепи кинули в темную полатку, ушла в землю, и сидел три дни, ни ел, ни пил; во тьме сидя, кланялся на чепи, не знаю — на восток, не знаю — на запад. Никто ко мне не приходил, токмо мыши, и тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно. Бысть же я в третий день приалчен, — сиречь есть захотел, — и после вечерни ста предо мною, не вем-ангел, не вем-человек, и по се время не знаю, токмо в потемках молитву сотворил и, взяв меня за плечо, с чепью к лавке привел и посадил и ложку в руки дал и хлеба немножко и штец похлебать, — зело прикусны, хороши! — и рекл мне: «полно, довлеет ти ко укреплению!» Да и не стало ево. Двери не отворялись, а ево не стало! Дивно только — человек; а что ж ангел?
***
Да и другова такова же увез замотая. Сего не хотели мне выдать; а он ушел в лес от смерта и, дождався меня на пути, плачючи, кинулся мне в карбас. Ано за ним погоня! Деть стало негде. Я-су, — простите! — своровал: яко Раав блудная во Ерихоне Исуса Наввина людей, спрятал ево, положа на дно в судне, и постелею накинул, и велел протопопице и дочери лечи на нево. Везде искали, а жены моей с места не тронули, — лишо говорят: «матушка, опочивай ты, и так ты, государыня, горя натерпелась!» А я, — простите бога ради, — лгал в те поры и сказывал: «нету ево у меня!» — не хотя ево на смерть выдать. Поискав, да и поехали ни с чем; а я ево на Русь вывез. Старец да и раб Христов, простите же меня, что я лгал тогда. Каково вам кажется? не велико ли мое согрешение? При Рааве блуднице, она, кажется, так же сделала, да писание ея похваляет за то. И вы, бога ради, порассудите: буде грехотворно я учинил, и вы меня простите; а буде церковному преданию не противно, ино и так ладно. Вот вам и место оставил: припишите своею рукою мне, и жене моей, и дочери или прощение или епитимию, понеже мы за одно воровали — от смерти человека ухоронили, ища ево покаяния к богу. Судите же так, чтоб нас Христос не стал судить на страшном суде сего дела. Припиши же что-нибудь, старец.
***
Таже в русские грады приплыл и уразумел о церкви, яко ничто ж успевает, но паче молва бывает. Опечаляся, сидя, рассуждаю: что сотворю? проповедаю ли слово божие или скроюся где? Понеже жена и дети связали меня. И виде меня печальна, протопопица моя приступи ко мне со опрятством [= деликатнотью] и рече ми: «что, господине, опечалился еси?» Аз же ей подробну известих: «жена, что сотворю? зима еретическая на дворе; говорить ли мне или молчать? — связали вы меня!» Она же мне говорит: «господи помилуй! что ты, Петровичь, говоришь? Слыхала я, — ты же читал, — апостольскую речь: „привязался еси жене, не ищи разрешения; егда отрешишися, тогда не ищи жены“. Аз тя и с детьми благословляю: дерзай проповедати слово божие попрежнему, а о нас не тужи; дондеже бог изволит, живем вместе; а егда разлучат, тогда нас в молитвах своих не забывай; силен Христос и нас не покинуть! Поди, поди в церковь, Петровичь, — обличай блудню еретическую!» Я-су ей за то челом и, отрясше от себя печальную слепоту, начах попрежнему слово божие проповедати и учити по градом и везде, еще же и ересь никониянскую со дерзновением обличал.
***
Лука та московской жилец, у матери-вдовы сын был единочаден, усмарь [= скорняк] чином, юноша лет в полтретьятцеть; приехал на Мезень по смерть с детьми моими. И егда бысть в дому моем всегубительство, вопросил его Пилат: «как ты, мужик, крестишься?» Он же отвеща смиренномудро: «я так верую и крещуся, слагая персты, как отец мой духовной, протопоп Аввакум». Пилат же повеле его в темницу затворити, потом, положа петлю на шею, на релех[95] повесил. Он же от земных на небесная взыде. Больши тово что ему могут сделать? Аще и млад, да по старому сделал: пошел себе ко владыке. Хотя бы и старой так догадался! В те жо поры и сынов моих родных двоих, Ивана и Прокопья, велено ж повесить; да оне, бедные, оплошали и не догадались венцов победных ухватити: испужався смерти, повинились. Так их и с матерью троих в землю живых закопали. Вот вам и без смерти смерть! Кайтеся, сидя, дондеже дьявол иное что умыслит. Страшна смерть: недивно! Некогда и друг ближний Петр отречеся и, исшед вон, плакася горько и слез ради прощен бысть. А на робят и дивить нечева: моего ради согрешения попущено им изнеможение. Да уж добро; быть тому так! Силен Христос всех нас спасти и помиловати.
6) 16 век - Ермолай-Еразм. Повесть о Петре и Февронии Муромских ☑
В средней школе читали перевод, но всё забыл уже, кроме «сквозь ноги смерти в глаза смотрит». В оригинале это «чрез ноги в нави зрети». Текст много тяжелее для понимания, чем Аввакум, и думаю, не только из-за того, что язык за сто лет так переменился, но и потому что Аввакум принципиально пишет языком простым и разговорным, а Ермолай-Еразм пишет житие святых по поручению Митрополита. Вообще, забавно, как историю про ведьму Февронию (на закваску подула и ею вылечила язвы!) поглотила христианская церковь) Здесь как в Беовульфе — в одном тексте и дракон и Иисус) И как в Тристане и Изольде похороненные отдельно возлюбленные умудряются объединиться.
7) 15 век - Афанасий Никитин. Хожение за три моря ☑
В Троицком списке.
Как это удивительно — поехать торговать, быть ограбленным, провалить все свое предприятие, даже коня продать в убыток и — стать единственным купцом, крестьянским сыном, которого будут помнить столетиями. Сила литературы)
Из википедии:
Карамзин писал: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века … Оно (путешествие) доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей, менее просвещённых, но равно смелых и предприимчивых; что индийцы слышали об ней прежде нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…»
А, читать средневековый текст в оригинале совсем иной опыт, нежели читать средневековую западную литературу, переведенную на современный русский! Тут записки Офонасея Микитина сына об Ынде
Текст, кстати, вполне читаемыйЦитата:
А все черныя, а все злодѣи, а жонки все бляди, да вѣдь, да тать, да ложь, да зельи, господаря морять.
Перевод:
Люди все черные и все злодеи, а женки все бесстыдные; повсюду знахарство, воровство, ложь и зелье, которым морят господарей.
Эту цитату я взял за красоту, Афанасий Никитич вообще не такой негативный, это ему только город Бедери сильно не понравился. В остальном же и о чужих нравах, и о черных людях, и о иных верах, и даже о грабителях и отбиравших у него добро местных правителях он пишет безо всяких предрассудков, лишь с любознательностью и удивлением. Обругал только псами-басурманами тех троих, кто сказал ему, что поездка будет коммерчески выгодной
Больше всего поразила тюркская лексика в русском памятнике литературы) Афанасий — купец бывалый, он торговал с восточными народами, владеет политической ситуацией, кто с кем воюет, и откуда нужно сказать, что ты едешь, чтобы не приняли за врага, и, конечно, говорит на удивительном купеческим наречии, со словами из татарского, староузбекского, арабского, персидского, французского и еще не знаю каких языков. Особенно забавно выходит, когда Афанасий, посетовав на то, что живет средь басурман, и не знает ни когда воскресенье, ни когда православные праздники, принимается молиться на тюркском, называя бога Аллахом)
Заканчивается хождение тоже молитвой, и это так трогательно, что я приведу здесь примечание из "лит. памятников":
примечаниеМолитва Афанасия Никитина о Русской земле, изложенная им по-тюркски, полнее и длиннее в Архивской рукописи, нежели в Троицкой. В полном виде (повторена два раза, один за другим) она гласит:
«А у рус ерь (следует «Урус йери», — И. П.) тангрыдь (следует «тангрыды», — И. П.) сакласынь (=сакласын, — И. П.); олло сакла! Будоньяда мунукыбить ерь ектурнечик урус ери бегьляри окойтугиль Урус ерь абадань больсын, расткамь дареть (следует «раст кам даред» — персидское выражение, вкрапленное в тюркский текст,—И.П.). Олло, худо, бог, даньири!»(в разночтепии«данъгры»,следует «дан- гры»«тангры»).
«Тангры» — т. «бог».
«Урусйери» — т. «Русскаяземля».
«Бегляри»— т. «беги» (мн.ч. от ед. ч. «бег», «бек», «бей»); этим термином в мусульманских государствах XI—XV вв. обозначали высших представителей военно-феодальной знатг (лрабск. синоним «эмир»). Афанасий Никитин пользуется созвучием двух выражений — тюркского «бегляри», «бейляри» и русского «бояре», «боляре»; поэтому здесь допустим перевод «бояре Русской земли».
— Персидское выражение «абадан» трудно поддается точному переводу; оно имеет ряд оттенков («населенный», «обработанный», «благоустроенный», «процветающий») и противоположно по значению выражению «хараб» («разрушенный», «разоренпый», «запустевший»).
— В заключительной фразе слово «бог» повторено на четырех языках: арабском (олло— аллах), персидском (худа), русском (бог) и тюркском (данъири, тангры).
Перевод молитвы: «Русская земля да будет богом хранима; боже, сохрани! На этом свете нет страны, подобной ей (буквально «такой, как эта»), хотя вельможи (или «бояре») Русской земли несправедливы (букв, «не добры»). Да станет Русская земля благоустроенной, справедливости мало в ней. Боже, боже, боже, боже!».
— Таким образом, молитва Афанасия Никитина выражает пламенную любовь к родине — Руси и одновременно осуждение ее политического строя. Возможно, это последнее обстоятельство и побудило нашего автора изложить свою молитву не по-русски, а по-тюркски.
8) 14 век - Задонщина ☑
Это история победы Дмитрия Донского над Мамаем. Видно сильное влияние "слова о полку Игореве". Мне лично было не очень интересно про восхваление ратного подвига князей, но окончание "Задонщины" тронуло:
И стал великий князь Дмитрей Ивановичь сь своим братом с князем Владимером Андреевичем и со остальными своими воеводами на костех на поле Куликове на речьке Непрядве. Грозно бо и жалосно, брате, в то время посмотрети, иже лежат трупи крестьяньские акы сонный стоги у Дона великого на брезе, а Дон река три дни кровию текла. И рече князь великий Дмитрей Ивановичь: «Считайтеся, братия, колько у нас воевод нет и колько молодых людей нет».
Тогды говорит Михаиле Ондреевичь московъскый боярин князю Дмитрию Ивановичю: «Господине князь великый Дмитрий Ивановичь, нету туто у нас сорока боярин больших мосъковъских, да 12 князей белозерскых, да 30 бояринов посадников новгородцких, да 20 бояринов коломеньскых, да 40 бояринов переяславъских, да полу 30 бояринов костромскых, да пол 40 бояринов володимеръских, да 50 бояринов суздальских, да 70 бояринов резаньских, да 40 бояринов муромских, да 30 бояринов ростовъскых, да трех да 20 бояринов дмитровских, да 60 бояринов звенигородцких, да 15 бояринов углецъких. А из-гибло нас всей дружины пол 300 000. И помилова бог Рускую землю, а татар пало безчислено многое множество».
И рече князь великий Дмитрей Ивановичь: «Братия, бояра и князи, и дети боярские, то вам сужено место меж Доном и Непром, на поле Куликове на речке Непрядве. И положили есте головы своя за землю за Рускую и за веру крестьяньскую. Простите мя, братия, и благословите в сем вице и в будущем. И пойдем, брате, князь Владимер Андреевичь, во свою Залескую землю к славному граду Москве и сядем, брате, на своем княжение, а чести есми, брате, добыли и славного имени».
9) 13 век - Слово о погибели Русской земли ☑
Я по невежеству думал, что "Слово" длиннее двух страниц
Хотя впечатление производит и так ................. Моление Даниила Заточника отзыв
Текст просто поражает своим изяществом: и красив, и интеллектуально наполнен, и остроумен
Въструбим, яко во златокованыя трубы, в разум ума своего и начнем бити в сребреныя арганы возвитие мудрости своеа. Въстани слава моя, въстани въ псалтыри и в гуслех. Востану рано, исповем ти ся. Да разверзу въ притчах гаданиа моя и провещаю въ языцех славу мою. Сердце бо смысленаго укрепляется въ телеси его красотою и мудростию.
И как бы всё было прекрасно, если бы посреди своего моления князю Даниил вдруг не переключился в режим лютой мизогинии и полтекста не поносил жен.
10) 12 век - Слово о полку Игореве ☑
Какое изумительное, зрелое произведение!
Интересно видеть в тексте "темные места" и читать костыли-толкования, даже самые общепринятые из которых всё равно выглядят крайне далекими от реальности
Игорь къ Дону вой ведетъ!
Уже бо бѣды его пасетъ птиць
по дубию;
влъци грозу въсрожатъ
по яругамъ;
орли клектомъ на кости звѣри зовуть;
лисици брешутъ на чръленыя щиты·
О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!
__________________________________________________-
Игорь воинов к Дону ведет.
А уж беду его стерегут птицы по дубравам;
волки грозу накликают по оврагам;
орлы клёкотом на кости зверя зовут;
лисицы брешут на червлёные щиты.
О Русская земля! Уже за холмом сокрылась ты!
***
Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ,
позвони своими острыми мечи
о шеломы литовьскыя,
притрепа славу дѣду своему Всеславу,
а самъ подъ чрълеными щиты
на кровавѣ травв
притрепанъ литовскыми мечи
и с хотию на кров,
а тъи рекъ:
„Дружину твою, княже,
птиць крилы приодѣ,
а звѣри кровь полизаша".
Не бысть ту брата Брячяслава,
ни другаго Всеволода:
единъ же изрони жемчюжну душу
изъ храбра тѣла
чресъ злато ожерелие.
__________________________________
Один лишь Изяслав, сын Васильков,
позвенел своими острыми мечами о шеломы литовские,
приласкал славу деда своего Всеслава,
а сам под червлеными щитами на кровавой траве
приласкан литовскими мечами;
и с суженою обручась, молвил:
„Дружину твою, князь, птицы крыльями приодели, а звери:
кровь полизали!"
Не было тут брата, Брячислава, ни другого Всеслава,
один изронил он жемчужную душу из храброго тела чрез
златое ожерелие.
11) 11 век - Иаков Черноризец. Сказание о Борисе и Глебе ☑
"Слово" такое великолепное, что явно должно опираться на традицию, устную, конечно, но я решил поискать всё же и в литературе... Но, о ужас, "Сказание" ужасно христианское, и ужасное вообще. Прочитать всё же стоит ради своеобразной интерпретации событий.
Я дошел до века, в котором без перевода уже не понимаю совершенно ничего.
_________________
12) 4 век - Аврелий Августин. Исповедь ☑
"Исповедь" — один из камней, лежащих в основе западной культуры. Отец церкви, авторитет на многие столетия, первое автобиографическое произведение, первый опыт интроспекции, и так далее. Что ж, западная культура основана на идиотизме.
Приступая, знал что в институте рассказывали: Августин, сын набожной христианки и язычника, после светской жизни и каких-то религиозных увлечений, пришел к христианству, что для христианства, конечно, милее, чем вера, воспитанная семьёй с рождения. Более того, он еще и вот так письменно-публично исповедовался, оставив не только след в литературе, но и назидательный пример христианам и философское наследие.
Книга наполовину состоит из воспоминаний и интересных объяснений в любви господу богу, а на вторую — из глубокомысленных размышлений автора.
Сперва довольно забавно наблюдать за работой некритического мышления. Помещается ли Господь в мире? А если нет, то куда девается остаток? Можно даже подумать, что это ничем не хуже вопроса о том, куда расширяется вселенная. Но в итоге всё выливается в фантазии об абстрактном, которые автор воспринимает как истину, до которой он дошел умом, благодаря божьему разрешению.
Слова, сказанные Тобой в начале творения: «да будет свет, и стал свет» я не без основания отношу к существам духовным, уже как-то жившим, способным просветиться светом Твоим. Но как ничем не заслужили они ни такой жизни, которая могла быть просвещена, так не заслужили они и того, чтобы она была просвещена. Тебе не было угодно их бесформенное состояние, они должны были стать светом не в силу существования своего, но созерцая свет просвещающий и сливаясь с ним. Только благодать Твоя позволила им и как-то жить и жить счастливо, ибо они изменились к лучшему, обратившись к тому, что не может измениться ни к лучшему, ни к худшему, — к Тебе, Единственному, Который просто «есть», для Которого жить — значит жить счастливо, ибо Твое счастье Ты Сам.
У Августина сектантское мышление. Сначала он в поисках "истины" примкнул к манихейцам, и верил, что святые выдыхают ангелов, потом увлекся учением о монадах, потом примкнул к христианам и принялся верить в бессмертие, святого духа, носившегося над водами и принял своеобразную этику.
С фантазиями Августина об устройстве мира и бога всё ясно, может быть христианская этика - тот духовный прорыв, за который на него обратить внимание как на великого авторитета? К сожалению, всё тот же бред
Из христианских этических представлений Августина я могу еще понять отказ от скорби по умершим: если ты веришь, что они воскреснут для вечной жизни, то скорбеть и правда как-то неуместно. Но всё же, воспоминания о том, как язычник-Августин проливал слезы и долго мучился по смерти друга мне как-то милее рассказа о том, как Августин Блаженный стоически принимал смерть матери.
Остальные моменты этики Августина уже выше моего понимания. Аскеза полная: пища как лекарство для поддержания жизни, наслаждаться - грех, семейная жизнь, даже благодетельная христианская, хоть и не грех, но выбор не самый верный. Идеал — пустынники. Зачем? Ради чего? Ответа нет, просто представление о том, что так правильно.
О правильном воспитании детей:
Она, например, не разрешала девочкам, невзирая на жгучую жажду, пить даже воду только во время очень умеренного обеда за родительским столом. Она остерегала их от худой привычки разумным словом: «сейчас вы пьете воду, потому что не распоряжаетесь вином, а когда в мужнем доме станете хозяйками погребов и кладовок, вода вам может опротиветь, а привычка к питью останется в силе». Таким образом, разумно поучая и властно приказывая, обуздывала она жадность нежного возраста и даже жажду у девочек удерживала в границах умеренности: пусть не прельщает их то, что непристойно.
О себе в детстве Августин исповедуется, что не хотел учить уроки, а хотел играть в мяч, из чего делает вывод — "великий грешник".
О благочестивых женщинах, на примере своей матери:
Воспитанная в целомудрии и воздержании, подчиняясь родителям скорее из послушания Тебе, чем Тебе из послушания родителям, она, войдя в брачный возраст*, вручена была мужу, служила ему, как господину, и старалась приобрести его для Тебя. О Тебе говорила ему вся стать ее, делавшая ее прекрасной для мужа: он ее уважал, любил и удивлялся ей. Она спокойно переносила его измены; никогда по этому поводу не было у нее с мужем ссор. Она ожидала, что Ты умилосердишься над ним, и, поверив в Тебя, он станет целомудрен. А кроме того был он человеком чрезвычайной доброты и неистовой гневливости. И она знала, что не надо противоречить разгневанному мужу не только делом, но даже словом. Когда же она видела, что он отбушевал и успокоился, она объясняла ему свой поступок; бывало ведь, что он кипятился без толку. У многих женщин, мужья которых были гораздо обходительнее, лица бывали обезображены синяками от пощечин; в дружеской беседе обвиняли они своих мужей, а она их язык; будто в шутку давала она им серьезный совет: с той минуты, как они услышали чтение брачного контракта, должны они считать его документом, превратившим их в служанок; памятуя о своем положении, не должны они заноситься перед своими господами. Зная, с каким лютым мужем приходится ей жить, они удивлялись: не слыхано и не видано было, чтобы Патриций побил жену или чтобы они повздорили и хоть на один день рассорились. Они дружески расспрашивали ее, в чем причина; она учила их своему обычаю, о котором я упомянул выше. Усвоившие его благодарили, не усвоившие терпели поношение.
*А знаете, какой был брачный возраст? 12 лет. Сам Аврелий был сосватан лет в 30 за 10-летнюю, и, оставив свою конкубину, согласен был ждать свою невесту 2 года, потому что она была хороша, когда его прибрало христианство. Можно взглянуть на отношение Аврелия к женщинам, как к существам, данным господом Богом в услужение людям, с исторической точки зрения, мол, тогда все так считали (так же как сам Аврелий смотрит на дела, которые в Ветхом Завете творили иудейские цари, раньше, мол, так принято было, они всё равно благочестивы), но что-то не хочется. Хочется взглянуть на это с позиции Варлаама Шаломова: "Отношение к женщине — лакмусовая бумажка всякой этики"
Несколько цитат на последок.
Интересная история:
Незадолго до этого в Медиоланской церкви вошло в обычай утешать и наставлять с помощью пения: братья пели ревностно и согласно, устами и сердцем. Уже год или немного больше Юстина, мать малолетнего императора Валентиниана, преследовала Твоего Амвросия [епископа] по причине ереси, которой соблазнили ее ариане. Благочестивая толпа бодрствовала в церкви, готовая умереть, вместе со своим епископом, рабом Твоим. И там же мать моя, слуга Твоя, первая в тревоге и бдении, жила молитвой. Мы, тогда еще не согретые жаром Твоего Духа, все же волновались: город был в смятении и беспокойстве. Тогда и постановлено было петь гимны и псалмы по обычаю Восточной Церкви, чтобы народ совсем не извелся в тоске и печали; с тех пор и поныне обычай этот соблюдается, и его усвоили многие, да почти все стада Твои и в остальном мире.
Одно из объяснений в любви
Ясно сознаю я, Господи, что люблю Тебя: тут сомнений нет. Ты поразил сердце мое словом Твоим, и я полюбил Тебя; и небо и земля и все, что на них — вот они со всех сторон твердят мне, чтобы я любит Тебя, и не перестают твердить об этом всем людям, «дабы оказались они неизвинительны». Ты глубже «пожалеешь того, над кем сжалишься, и окажешь милосердие тому, над кем умилосердишься» — иначе глухим возглашали бы и небо и земля хвалы Твои. Что же, любя Тебя, люблю я? Не телесную красоту, не временную прелесть, не сияние вот этого света, столь милого для глаз, не сладкие мелодии всяких песен, не благоухание цветов, мазей и курений, не манну и мед, не члены, приятные земным объятиям, — не это люблю я, любя Бога моего. И, однако, я люблю некий свет и некий голос, некий аромат и некую пищу и, некие объятия — когда люблю Бога моего; это свет, голос, аромат, пища, объятия внутреннего моего человека — там, где душе моей сияет свет, который не ограничен пространством, где звучит голос, который время не заставит умолкнуть, где разлит аромат, который не развеет ветром, где пища не теряет вкуса при сытости, где объятия не размыкаются от пресыщения. Вот что люблю я, любя Бога моего.
Интроспекция
Я называю числа, с помощью которых мы ведем счет, — вот они в памяти моей: не образы их, а они сами. Я называю образ солнца — и он находится в моей памяти; я вспоминаю не образ образа, а рамый образ, который и предстает при воспоминании о нем. Я говорю «память» и понимаю, о чем говорю. А где могу я узнать о ней, как не в самой памяти? Неужели и она видит себя с помощью образа, а не непосредственно?.
13) 2 век - Луций Апулей. Метаморфозы ☑
Прекрасный роман со вставными новеллами. Две новеллы были использованы в Декамероне, а сказка об Амуре и Психее — неистощимый источник для сказок нового времени. Зная в общих чертах историю Психеи, я понимал, что это общий архетипический предок семьи сюжетов "Аленький цветочек", но при прочтении обнаружил, что там корней не счесть: меня поразило, например, что злая свекровь Венера в качестве первого испытания приказывает Психее за ночь отделить друг от друга смешанные крупы. Правда, тут всё хардкорнее, чем в новом времени:
А те, согласно приказу хозяйки, избив бедняжку Психею плетьми и предав другим мучениям, снова привели ее пред господские очи. Опять Венера покатилась со смеху и говорит:
читать
«Наверное, ты рассчитываешь, что во мне вызовет сострадание зрелище вздутого живота твоего, славное отродье которого собирается осчастливить меня званием бабушки? Действительно, большая для меня честь в самом цвете лет называться бабушкой и слышать, как сына рабыни низкой зовут Венериным внуком. Впрочем, я, глупая, напрасно произношу слово „сын“: брак был неравен, к тому же, заключенный в загородном помещении, без свидетелей, без согласия отца, он не может считаться действительным, так что родится от него незаконное дитя, если я вообще позволю тебе доносить его».
Сказав так, налетает она на ту, по-всякому платье ей раздирает, за волосы таскает, голову ее трясет и колотит нещадно, затем берет рожь, ячмень, просо, мак, горох, чечевицу, бобы — все это перемешивает и, насыпав в одну большую кучу, говорит: «Думается мне, что такая безобразная рабыня ничем другим не могла любовникам угодить, как усердной службой; хочу и я попытать твое уменье. Разбери эту кучу смешанного зерна и, разложив все как следует, зерно к зерну отдельно, до наступления вечера представь мне свою работу на одобрение».
Обрамляющий сюжет — полноценный роман, а не декорация для вставных историй. Увлекательный, остроумный. Правда, кроме вполне современного юмора, есть и вполне древнеримский, в котором отрезанные нос и уши отличный повод для смеха. Но таких примеров не много, участники историй смеются над такими вещами, от своего же лица Луций смеётся иначе
После этого, когда вещи уже были сложены в моей комнате, сам я отправляюсь в бани, но прежде надо о еде позаботиться, и я иду на рынок за продуктами. Вижу, выставлена масса прекрасной рыбы. Стал торговаться — вместо ста нуммов уступили за двадцать денариев. Я уже собирался уходить, как встречаю своего товарища Пифия, с которым вместе учился в аттических Афинах. Сначала он довольно долго не узнает меня, потом бросается ко мне, обнимает и осыпает поцелуями.
читать
— Луций мой! — говорит. — Как долго мы не видались, право, с самого того времени, как расстались с Клитием, учителем нашим. Что занесло тебя сюда?
— Завтра узнаешь, — говорю, — но что это? Тебя можно поздравить? Вот и ликторы и розги — ну, словом, весь чиновный прибор!
— Продовольствием занимаемся, — отвечает, — исполняем обязанности эдила. Если хочешь закупить что, могу быть полезен.
Я отказался, так как уже достаточно запасся рыбой на ужин. Тем не менее Пифий, заметив корзинку, стал перетряхивать рыбу, чтобы лучше рассмотреть ее, и спрашивает:
— А это дрянцо почем брал?
— Насилу, — говорю, — уломал рыбака уступить мне за двадцать денариев.
Услышав это, он тотчас схватил меня за правую руку и снова ведет на рынок.
— А у кого, — спрашивает, — купил ты эти отбросы?
Я указываю на старикашку, что в углу сидел.
Тут же он на того набросился и стал грубейшим образом распекать его по-эдильски:
— Так-то обращаетесь вы с нашими друзьями, да и вообще со всеми приезжими! Продаете паршивых рыб по такой цене! До того этот город, цвет Фессалийской области, доведете, что опустеет он, как скала! Но даром вам это не пройдет! Узнаешь ты, как под моим началом расправляются с мошенниками! — И, высыпав из корзинки рыбу на землю, велел он своему помощнику стать на нее и всю растоптать ногами. Удовольствовавшись такою строгостью, мои Пифий разрешает мне уйти и говорит: — Мне кажется, мой Луций, для старикашки достаточное наказание такой позор!
Изумленный и прямо-таки ошеломленный этим происшествием, направляюсь я к баням, лишившись благодаря остроумной выдумке моего энергичного товарища и денег, и ужина
Узнал кое-что о древнеримских реалиях и много о нравах. Заключительная 11 книга уводит сюжет от авантюрного романа про Люция-осла к автобиографическому, про Люция Апулея, верного поклонника культа Исиды. Насколько автобиографические эти путешествия в Рим и Афины сказать сложно, но вот Блаженный Августин, давший "Метаморфозам в 11 книгах" второе имя "Золотой осел", вроде бы верил, что вообще вся книга автобиографическая. Ну превращался человек в осла, что мы в нашей священной империи, в ведьм и колдунов не веруем что ли? Учитывая, что Луция Апулея судили за колдовство
14) 1 век - Петроний Арбитр. Сатирикон ☑
Самый старый из дошедших до нас романов. Правда, дошли только ножки да рожки, но это ножки да рожки чудесного, увлекательного и смешного плутовского романа
Что происходит с названиями старых книг? Эта, например, называлось "Сатуры", то есть произведение, сочетающее разные стили и формы. А что должно означать "Сатирикон"? То ли это, мол, сатира, то ли похотливые сатиры... Две тысячи лет глухого телефона.
15) 1 век до н.э. - Катулл. Книга стихотворений ☑
Как поэт Катулл не впечатляет, с Овидием и сравнить невозможно. Пожалуй, единственное лирически и драматически достойное в книге стихов — свадьба Пелида и Фетиды. В остальном же ценность Катулла — антропологическая) Читать исключительно с комментариями, иначе понять посвящения, отсылки, намеки на события современного Катуллу Рима невозможно)
В основном в книге собраны стихи-послания друзьям, любовницам и любовникам, эпиграммы и оскорбительные стишки врагам.
Бывает забавен:
Геллий, скажи, почему твои губы, подобные розам,
Кажутся нынче белей зимних чистейших снегов,
Если взглянуть на тебя, когда утром ты из дому выйдешь
Или в восьмом часу после полдневного сна?
Не приложу и ума, что сказать. Но, может быть, правду
Шепчет молва, что < . . . . . . . . . . . . >
Да, конечно! О том вопиют изнуренные чресла
Виктора, и от того след у тебя на губах.
***
Женщина так ни одна не может назваться любимой,
Как ты любима была искренно, Лесбия, мной.
Верности столько досель ни в одном не бывало союзе,
Сколько в нашей любви было с моей стороны.
16) 4 век до н.э. - Ксенофонт. Анабасис Кира ☑
Одно из самых читаемых древнегреческих произведений: написанная Ксенофонтом от третьего лица слегка самовосхваляющая, но всё еще достоверная история "отступления десяти тысяч". Греческие наёмники участвовали в попытке Кира свергнуть с персидского трона отца, в бою победили, но наниматель и претендент на трон был убит, и оставил эллинов в очень неловком положении посреди чужой страны с великим царем во врагах. Анабасис — история того, как 30-летний Ксенофонт провел армию сквозь горы, снега и вражеские армии домой.
Это первая античная историческая книга, которую я прочел, и она разрушила романтический образ древнегреческого общества как высокоразвитого и цивилизованного, который у меня почему-то сложился. Хотя, про любую армию напиши, получится примерно то же самое — толпа
Мой полный книжный 2016
@темы: Список-2016
-
-
29.01.2016 в 22:10-
-
29.01.2016 в 22:45А раньше его читали?
-
-
29.01.2016 в 23:46-
-
30.01.2016 в 10:22тогда начинайте с того же, что и я) я заглянул в "По дороге" и она произвела на меня гораздо меньшее впечатление)
-
-
30.01.2016 в 19:35-
-
10.07.2016 в 22:17сама я начала с Пространства, а на Время даже и список-то толком не составила
И по-моему очень круто, что вы прошлись по русскоязычным произведениям)
-
-
10.07.2016 в 22:31мне Время читать проще, а на Пространство список не составлен) Ну прочитаю еще Великобританию и Японию, а что дальше буду делать - не представляю)
очень круто, что вы прошлись по русскоязычным произведениям)
это было счастливое озарение, спасибо)
-
-
12.12.2016 в 10:41-
-
12.12.2016 в 14:52-
-
12.12.2016 в 15:25и за хувианское оформление тоже спасибо!))
-
-
12.12.2016 в 15:50спасибо за поздравление) а ты в вызове участвовала?
-
-
12.12.2016 в 18:11-
-
12.12.2016 в 19:35сделала себе индивидуальный вызов - прочесть свою библиотеку.
могу представить
Это мой вызов на следующий год) Только я предпочитаю более мягкие формулировки: не "прочесть", а "почитать свою библиотеку"))
несколько из них тоже в этом году читала.
а какие?
-
-
15.12.2016 в 02:49-
-
15.12.2016 в 08:23-
-
15.12.2016 в 16:51Только я предпочитаю более мягкие формулировки: не "прочесть", а "почитать свою библиотеку")) - а! то есть ты пошла со своей библиотекой на компромисс.)) смотри, они чувствуют твою неуверенность.)))
я Беккета перечитывала, и возлюбила Хёга и неожиданно Шишкина. я прям реально не ожидала, что современный русскоязычный роман может быть таким!
-
-
15.12.2016 в 19:23смотри, они чувствуют твою неуверенность.)))
похоже на то
возлюбила Хёга
О! Я такое колоссальное удовольствие от него получил!
я прям реально не ожидала, что современный русскоязычный роман может быть таким!
сколько там еще попрятано хорошего среди малотиражных лауреатов книжных премий) но я не проникся, если честно. Литература качественная, но не моя