Гашек. Похождения бравого солдата Швейка. Карнавал в полный рост. Раблезианская сатира на новой почве. Ряд еды, ряд физиологического низа и еще немножко переодеваний.
А вот смеяться нигде не смеялась. ну не смешно это, а грустно.
Маркес. Сто лет одиночества. Книга упоительная. Иначе и не скажешь. Стиль несет на волнах. Поразительная гипнотическая проза. А этот лед - самый большой бриллиант - я кажется, запомню на всю жизнь. И возносящуюся Ремендес. И раскосые глаза петры. И дождь, и рыбок, и книги. И человека по имени... конечноже, Габриэль. И это рефренное, томящее слово - о-ди-но-чест-во. Когда я буду его перечитывать, обязательно сосчитаю, сколько раз оно повторяется.
Набоков. Дар. Книга эмигрантская, полная хитросплетений памяти, тот самый поток сознания, который Набоков, вроде бы, не слишком любил. Как водится, шахматы, как водится, бабочки. Воспонимнания, текст в тексте, небезынтересные, кстати, мысли о Чернышевском и превосходные стихи. А в финале - онегинская строфа.
Набоков. Другие берега. Это уже биографическая книга - намеренно биографическая, а не с дареными бабочками. мячиками и альбомами, которые он так непринужденно отдавал героям и так быстро забывал. Это книга о детстве. о формировании и росте. о самых ярких воспоминаниях, о революции. о творчестве, о времени и о себе. Обо всем. Начинается своим детством. а заканчивается детством сына.
Набоков. Приглашение на казнь. Процессуальная книга, я бы сказала. В смысле, с "Процессом" кажется связанной. При этом антиутопическая, казнят ведь героя за непознаваемость, за непрозрачность. Гости, приходящие к Цинцинату Ц. ( какое оригинальное сокращение) похожи на фальшивых кукол, на плохих актеров, а день казни неизвестен. При этом никакой особой несвободы нет - гуляй по тюрьме, читай книги, играй в шахматы. Но знай, что скоро уже не... А вот после казни будет уже да. будет настоящее. как тот человек в открыьтом окне.
Стругацкие. Повесть о дружбе и недружбе. Как бы сказка. Хорошая, интересная. затейливая. Больше всего доставил удовольствия Спиридон радиола. И еще последее испытание главного героя - марками. Меня бы моим увлечением вряд ли бы взяли - у книг нельзя задержаться на минутку.
Стругацкие. Улитка на склоне. Абсурдизм как он есть. Фантасмагория. Управление Лесом, который непостижим, как Зона. И уж точно не поддается управлению. Его разом и исследуют, и уничтожают, и защищают. А он живет параллельно. Кипя и поглощая. Попав в него - вырвешся только послезавтра. А это послезавтра будет ... Уехать из Управления тоже маловероятно, даже если виза истечет. заплутаешься, вернешься. особенно если хочешь исследовать лес. А все естественное - запретно. Все фальшивое. абсурдно-канцелярское - нормально, признано, обязательно. И не вырваться из этого. Даже став директором. Потому что тогда нелепый и страшный циркуляр о самоликвидации отдела будет исполнен, а логичные требования - нет. Они не вписываются.
Шамиссо. Странная история Питера Шлемиля. Романтизм в полный рост. Герой получил волшебный кошелек за тень, огромное количество золота и всеобщее презрение. Потерял друзей, слугу. любимую девушку. Потом ему была предложена тень назад - уже в обмен на душу. Но не согласился мудрый несчастный и обрел радость где? правильно, на природе, среди трав и птиц, естествоиспытателем и отшельником. Правда, позже его все же свело с возлюбленной. ненадолго - перед концом. лет пять назад я бы плакала, сейчас...
А вот смеяться нигде не смеялась. ну не смешно это, а грустно.
Маркес. Сто лет одиночества. Книга упоительная. Иначе и не скажешь. Стиль несет на волнах. Поразительная гипнотическая проза. А этот лед - самый большой бриллиант - я кажется, запомню на всю жизнь. И возносящуюся Ремендес. И раскосые глаза петры. И дождь, и рыбок, и книги. И человека по имени... конечноже, Габриэль. И это рефренное, томящее слово - о-ди-но-чест-во. Когда я буду его перечитывать, обязательно сосчитаю, сколько раз оно повторяется.
Набоков. Дар. Книга эмигрантская, полная хитросплетений памяти, тот самый поток сознания, который Набоков, вроде бы, не слишком любил. Как водится, шахматы, как водится, бабочки. Воспонимнания, текст в тексте, небезынтересные, кстати, мысли о Чернышевском и превосходные стихи. А в финале - онегинская строфа.
Набоков. Другие берега. Это уже биографическая книга - намеренно биографическая, а не с дареными бабочками. мячиками и альбомами, которые он так непринужденно отдавал героям и так быстро забывал. Это книга о детстве. о формировании и росте. о самых ярких воспоминаниях, о революции. о творчестве, о времени и о себе. Обо всем. Начинается своим детством. а заканчивается детством сына.
Набоков. Приглашение на казнь. Процессуальная книга, я бы сказала. В смысле, с "Процессом" кажется связанной. При этом антиутопическая, казнят ведь героя за непознаваемость, за непрозрачность. Гости, приходящие к Цинцинату Ц. ( какое оригинальное сокращение) похожи на фальшивых кукол, на плохих актеров, а день казни неизвестен. При этом никакой особой несвободы нет - гуляй по тюрьме, читай книги, играй в шахматы. Но знай, что скоро уже не... А вот после казни будет уже да. будет настоящее. как тот человек в открыьтом окне.
Стругацкие. Повесть о дружбе и недружбе. Как бы сказка. Хорошая, интересная. затейливая. Больше всего доставил удовольствия Спиридон радиола. И еще последее испытание главного героя - марками. Меня бы моим увлечением вряд ли бы взяли - у книг нельзя задержаться на минутку.
Стругацкие. Улитка на склоне. Абсурдизм как он есть. Фантасмагория. Управление Лесом, который непостижим, как Зона. И уж точно не поддается управлению. Его разом и исследуют, и уничтожают, и защищают. А он живет параллельно. Кипя и поглощая. Попав в него - вырвешся только послезавтра. А это послезавтра будет ... Уехать из Управления тоже маловероятно, даже если виза истечет. заплутаешься, вернешься. особенно если хочешь исследовать лес. А все естественное - запретно. Все фальшивое. абсурдно-канцелярское - нормально, признано, обязательно. И не вырваться из этого. Даже став директором. Потому что тогда нелепый и страшный циркуляр о самоликвидации отдела будет исполнен, а логичные требования - нет. Они не вписываются.
Шамиссо. Странная история Питера Шлемиля. Романтизм в полный рост. Герой получил волшебный кошелек за тень, огромное количество золота и всеобщее презрение. Потерял друзей, слугу. любимую девушку. Потом ему была предложена тень назад - уже в обмен на душу. Но не согласился мудрый несчастный и обрел радость где? правильно, на природе, среди трав и птиц, естествоиспытателем и отшельником. Правда, позже его все же свело с возлюбленной. ненадолго - перед концом. лет пять назад я бы плакала, сейчас...