В подзаголовке сказанно - "готическая история", автор использовал слово "Gothic" для отражения стиля замка и обозначения эпохи, в которых разворачивается действие. Это положило начало готике в литературе как жанру, и тому значению готики, которое мы имеем сейчас. Гораций пишет, что хотел взять средневековый роман со всеми его сверхъестественными приёмами, и откинув всю неестественность диалогов и действий героев, объеденить его с реализмом романа современного.
Роман издан в 1764 году, действие разворачивается примерно в 12-13 веке. Не знаю уж, то ли смотреть на поведение героев как на литературный приём, то ли как на реальное поведение средневековых дам и господ, то ли как на представление дам и господ 18-го века о поведении средневековых дам и господ

В общем, персонажи тут в слезах бросаются друг другу в обьятия, собираются уходить в монастырь в 18 лет, клянуться, молятся, просят о дозволении поцеловать руку, и с достоинством принимают смерть. Тем не менее, роман действительно демонстрирует незаурядную естественность. Сверхъестественное здесь используется лишь для постановки персонажей в определённые условия, всё остальное, в том числе и самое ужасное - на усмотрении и совести людей. Сюжет захватывает и не даёт расслабиться ни на минуту, у меня лично идентификация с главной героиней зашкалила, не сопереживать её ужасающему положению невозможно.
спойлерыВсе стандартные повороты сюжета того времени имеют место: герой на самом деле не крестьянский сын, а самый настоящий прынц, дамы добродетельны до святости, а папенька жив. Но тем не менее, сюжет интригует и держит в напряжении. Очень любопытный хэппи-энд: справедливость торжествует, но так, что абсолютно все персонажи остаются несчастны.Рекомендую всем, кого не коробит от наивной сентиментальности рыцарских романов.
фрагмент Девушка, чья решимость сменилась страхом, как только она покинула Манфреда, сбежала вниз по главной лестнице до прихожей. Здесь она остановилась, не зная, куда направиться дальше и как спастись от необузданности князя. Ворота замка были заперты, и во дворе были расставлены часовые. Могла ли она, повинуясь зову своего сердца, пойти в покои Ипполиты, чтобы предупредить княгиню об ожидавшей ее жестокой участи? Она не сомневалась, что Манфред сразу же явится за ней туда и в своей ярости нанесет задуманную им обиду со всей мыслимой жестокостью, а у них не будет никакой возможности защититься от неистовства его страстей. Нужна была хоть небольшая отсрочка, в течение которой Манфред мог бы поразмыслить над принятыми им ужасными решениями или появилось бы какое-нибудь благоприятное для нее обстоятельство, но для этого было необходимо, чтобы по крайней мере на ближайшую ночь ему пришлось отложить выполнение своих чудовищных намерений. Но где скрыться? Как уйти от Манфреда, который неизбежно будет преследовать ее в любой части замка? В то время как эти мысли вихрем проносились в ее голове, она вдруг вспомнила про подземный ход, который вел из подвалов замка в церковь святого Николая. Она знала, что если бы ей удалось добраться до алтаря, прежде чем ее настигнут, то даже такой неистовый человек, как Манфред, не посмел бы осквернить это священное место; и она решила, если не представится иного способа спастись, навсегда укрыться среди святых дев, чей монастырь соседствовал с церковью святого Николая. Приняв такое решение, она схватила светильник, горевший у подножия лестницы, и устремилась к потайному ходу.
Подвальная часть замка состояла из множества низких сводчатых коридоров, настолько запутанных, что до крайности взволнованной Изабелле нелегко было найти дверь в тот погреб, откуда начинался ход. Пугающее безмолвие царило во всех этих подземных помещениях, и лишь иногда порывы ветра сотрясали раскрытые ею двери, заставляя их скрипеть на ржавых петлях, отчего по всему мрачному лабиринту прокатывалось многократное эхо. Каждый шорох вызывал у Изабеллы новый прилив страха, но больше всего она боялась услышать гневный голос Манфреда, побуждающий слуг преследовать ее. Она ступала так осторожно, как только могла, при всем своем нетерпении, но часто останавливалась и прислушивалась, нет ли у нее за спиной погони. Вдруг ей показалось, что она услышала чей-то вздох. Затрепетав, она отступила на несколько шагов. Кровь похолодела в ее жилах: она решила, что это Манфред. Самые разнообразные предположения, какие только могли быть порождены чувством ужаса, пронеслись одно за другим в ее голове. Она осуждала себя за поспешный побег, из-за которого она могла оказаться беззащитной перед его бешенством, ибо нельзя было надеяться, что в таком месте ее крики привлекут кого-нибудь ей на помощь. Однако звук этот, по-видимому, раздался не позади нее. А если бы Манфред знал, где она, то уж, наверное, следовал бы за ней по пятам. Она все еще находилась в одном из подземных переходов, а шаги, доносившиеся до ее слуха, были слишком отчетливы, чтобы ожидать их приближения с той же стороны, с которой шла она сама. Ободренная этим соображением и надеясь встретить доброжелателя в любом человеке, кроме Манфреда, Изабелла хотела уже двинуться вперед, как вдруг дверь, видневшаяся слева, невдалеке от нее, и стоявшая полуприкрытой, тихонько отворилась настежь; но прежде чем пламя светильника, который Изабелла подняла над головой, дало ей возможность разглядеть того, кто открыл дверь, он поспешно отступил во тьму.
История + стиль Уолпола - эт-то что-то!
могу представить!) оно переводилось на руссиш? а то я по-английски не осилю
Aprelie
рад, рад)
спасибо)